Коль с Фаустом тебе не повезло [= Если с Фаустом вам не повезло ] - Роджер Желязны

Просторное здание Суда было построено в классическом стиле.От огромного зала заседаний, построенного по типу древнего амфитеатра, во всестороны расходились коридоры, словно лучи от солнца. Просторные галереиконцентрическими кольцами окружали этот амфитеатр. Здесь была приготовлена длядухов легкая закуска. Служители Света и Тьмы толпились на галереях, держа вруках высокие бокалы с шипучими напитками, разговаривали и смеялись, брали согромных серебряных блюд фрукты и сласти, жаркое и бутерброды.Сверхъестественные существа слетались на банкет со всех концов света. Когоздесь только не было – ангелы и черти, домовые и ведьмы, лешие, вампиры,оборотни и даже простые привидения – обитатели старых полуразрушенных замков.Их было так много, что даже просторное здание Суда не могло вместить всехсобравшихся; а ведь каждую минуту прибывали новые гости. Хотя все они былибесплотны, все же пришлось установить новый порядок приема в передней, а такжеподготовить несколько виртуальных залов в параллельных пространствах, кударасторопные слуги провожали пришедших на банкет. Параллельные пространства,конечно, позволяли расширить помещение почти до бесконечности, но те духи,которым приходилось довольствоваться виртуальными банкетными залами, испытывалибольшие неудобства: они ощущали себя вроде бы здесь и в то же время где-то вдругом месте.

Да, это был великий праздник, День Суда, величайший деньэпохи, всемирный Mardi Gras[75]. В этот день создания Света иТьмы устраивали вечеринки, веселились и развлекались. Перед зданием Судасобирались целые толпы. Духи материализовались прямо перед этим великолепнымдворцом, изумленно разглядывали его, восклицая: «Вот это да!» или «Ну и ну!», иотправлялись в какое-нибудь маленькое уютное кафе, где заказывали овощной салати стакан фруктового сока: они не хотели портить аппетит перед грандиозным празднеством– оргией, если Тысячелетнюю Войну выиграют силы Зла, и торжественным пиром,если победителем окажется Добро.

Никогда еще в Лимбе не бывало так шумно и многолюдно. Лимбслыл тихим, уединенным местом, подходящим для тех, кто ищет покоя. Его жителине отличались особым гостеприимством и никогда не устраивали таких большихпраздников. Они жили просто и скромно, их девизом было: «живи и жить давайдругим». Их моральные принципы не отличались определенностью, посколькуосновной статьей их доходов была торговля с двумя соседними княжествами – Светаи Тьмы; волей-неволей им приходилось и с чертом ладить, и Бога не забывать.Жизнь в Лимбе была довольно скучной и серой; по вечерам его обитатели гуляли потуманным равнинам, днем занимались делами. Год за годом тянулись однообразнойчередой; на смену мягкой, безморозной зиме приходило дождливое лето. Время,казалось, текло здесь медленнее обычного, и потому никто не ценил его так мало,как жители Лимба. Порой, чтобы немного развеять скуку, устраивались турниры поэтовили фестивали народных танцев, но что же это были за жалкие зрелища! И вот водин прекрасный день жители Лимба стали свидетелями Великого Суда, собравшеготакое количество разнообразной публики. Было от чего потерять голову!

В Зале заседаний, центральной части здания Суда, все былоготово к торжественному событию. Простая публика разместилась на широкихскамьях в амфитеатре; Князья Света и Тьмы заняли свои места в ложах,расположенных друг напротив друга, в полном согласии с законами симметрии. Какэто обычно бывает перед началом заседания, соседи негромко переговаривались,кто-то приподнимался со своих мест, чтобы отыскать знакомых в дальнем ряду; нобольшинство приглашенных чинно сидело в своих обитых бархатом креслах или наскамьях, ожидая торжественного открытия Великого Суда. И лишь в секторах,отведенных для виртуального присутствия, царила суета: эта часть огромного заланапоминала гигантский калейдоскоп. Мириады зрителей материализовались на егодеревянных скамьях – и через какую-нибудь сотую долю секундыдематериализовались, уступая место другим, затем вновь возвращались в зал – ивновь исчезали. Двигаясь с субсветовой скоростью, они растягивали субъективноевремя своего пребывания в зале: каждому казалось, что он провел здесь не менее четвертичаса[76].

Заседание Суда должно было начаться с минуты на минуту. Всеждали, когда Ананке займет отведенное ей место в самом центре аудитории, однакодревняя богиня не торопилась явиться публике.

Никто из собравшихся в огромном зале не сомневался в том,что Ананке объявится, как только найдет подходящего кандидата для своего новоготелесного воплощения. Но чей облик она примет на этот раз? В кого вселится?Наиболее нетерпеливые зрители вертели головами во все стороны, чтобы первымизаметить начальную стадию превращения. Но даже самые мудрые и многоопытные изних были удивлены, когда Маргарита, скромно сидевшая в одном из самых последнихрядов, вдруг поднялась со своего места навстречу двум монахам – слепому инемому, идущим прямо к ней по проходу между рядами. Публика затаила дыхание.Слышно было, как стучат по полу деревянные посохи двух монахов.

Немой обвел взглядом притихшую аудиторию. Слепой высокоподнял голову, устремив незрячие глаза на купол здания. На его лице выражениетревожного, напряженного ожидания сменилось исступленным восторгом.

– Она идет к нам! Скоро она будет здесь! – возвестилслепой.

Маргарита, бледная, как полотно, с горящими глазами, началаспускаться вниз по широкому проходу меж рядами скамеек. Двое монаховпоследовали за ней. Ее походка была походкой богини, а взгляд, казалось,прожигал душу насквозь. Весь облик Маргариты волшебно изменился: никто бы неузнал бывшую птичницу из Мекленбурга в этой женщине, более похожей на одну издочерей Эфира, чем на простую смертную.

В зале воцарилась абсолютная тишина. Не слышно было нипокашливания, ни шарканья ног, ни скрипа скамеек.

Она подошла к трону, приготовленному для Судьи и, сев нанего, обратилась к аудитории:

– Близок тот час, когда свершится Суд. Но сперва я хочудать вам возможность высказаться. Желает ли кто-либо из собравшихся здесь взятьслово?

Одиссей поднялся со своего места, низко поклонился и вышелвперед. Остановившись у ступеней помоста, на котором стоял трон Ананке, онповернулся к Ананке.